Продолжение моих приключений на сервере DayZ (100 Часть). День рождения.

Добрый день!

Пожалуй, этот день является исключительно важным и судьбоносным в жизни каждого человека, будучи не только днём его личного счастья и триумфа, но и бесконечной радости, сопутствующей имениннику в столь знаменательную дату. Ничто в мире не способно заменить ему тот день, который всецело отдан ему судьбою, и казалось бы, что сама жизнь ему велит развлекаться, радоваться и получать удовольствие буквально от всего. Однако, вместе с банальной радостью способны нахлынуть и другие эмоции, и всех их перечесть довольно затруднительно. Грусть, печаль и размышления о содеянном в течение прошедшего года - вот и все чувства, стоящие в противовес исконной радости и счастью, которые обычно и поглощают человека.

На утро я проснулся с большой бодростью, и подчас мне казалось, что весь мир расположен у моих ног. Я привстал с дивана, кое-как надел сапоги прямо без портянок, и, схватив одной рукой шёлковый халат, подаренный мне Тимофеем, а второй - стакан с водой, отправился на кухню, где и ожидал застать своих друзей, безмятежно спящих после очередной ночной гулянки. Однако, увиденное никак не соответствовало моим представлениям, и обоих моих товарищей я застал ещё в гостинной. Тимофей сидел на невысокой кресле с причудливыми ножками и что-то старательно объяснял Саше, сопровождая все свои слова жестами, и при этом лицо его меняло эмоции ежесекундно. Flec лишь глядел на него, длительное время слушал, а при первой же паузе, сделанной Facadorom, решался сказать что-нибудь ему в ответ. Легко было понять, что они меня не замечают по той простой причине, что целиком поглощены каки-то спором, и очевидно, что он лишь разгорался.

Внезапно я закашлялся, и в ту же секунду две пары глаз были устремлены в мою сторону. "Поздравляю с днём твоего появления на свет, дружище! А время-то идёт, будь оно неладно!" - весело рапортовал он, моментально сменив напряжение на развязную манеру общения, привычную ему в такие моменты - "Каковы твои эмоции, чувства? Ведь не может же оно пройти бесследно!" - и он вновь рассмеялся, вставая с кресла и направляясь на кухню. Саша остался в комнате, и в тот момент, когда невысокая фигура Тимофея окончательно скрылась в дверном проёме, сказал: "Я крайне рад, что у меня есть такой товарищ, и несмотря на то, что порою мы имели разногласия, я желаю тебе добра и счастья. Прости, если что-то складывалось не совсем так, как ты хотел. Окружение твоё не всегда подстроится под тебя, и не нужно насильно заставить их подстраиваться..." - он слегка задумался, глядя на старинный абажур, уже успевший кое-где порваться и утратить былую красоты - "Одним словом, мне настоятельно стоит поздравить тебя с Днём рождения!" - и он начал хлопать меня по плечу, обнимать и что-то шептать, хотя я уже его и не слышал.

Вновь послышались тяжёлые шаги Тимофея, уже успевшего найти на кухне очередной штоф, и разлить его содержимое в три рюмочки. "За твоё здравие!" - рапортовал он, в тот же миг опорожнив стакан и глядя на меня, надеясь, что я последую ему примеру. Вопреки ожиданиям, я не стал пить до дна, а лишь слегка попробовал представленный моему вниманию горячительный напиток, делая это исключительно с символической целью. Саня не стал отнекиваться, и с небольшой долей сомнения последовал примеру Facadora, однако некая боязнь, смешанная с отвращением промелькнули в его лице.

Немного подумав, он сообщил: "Ты многое сделал для нас, и не только мы должны быть тебе благодарны. У тебя куча знакомых, и все они видят в тебе неисчерпаемый потенциал, поскольку вся энергия и самоотдача, с которыми ты стремишься изменить мир в лучшую сторону, неуклонно действуют на всех, и никто не станет скрывать этого". Стоило ему окончить свою реплику, как Тимофей начал говорить продолжение уже сказанным словам: "Да-с, он прав. Мы хотели тебя порадовать, да случилась знатная оказия - друзья наши не все способны посетить наш укромный бункер, поскольку каждый из них находится отсюда в небывалом отдалении, а проследить за их безопасным продвижением к сему месту никак не получится". После этого я успел даже чуть приуныть, но Flec поспешил меня обрадовать вновь: "А ведь некоторые из них прислали телеграмму!" - и он обратился к Тимофею, решительно требуя его активности.

Последний ринулся к шифоньеру, открыл створку и начал рыться в нём, при этом отчаянно пыхтя и комментируя каждую найденную вещь. Спустя несколько минут таковых поисков, он нашёл связку писем, распечатанных шаблонным шрифтом. "Ну... ты знаешь, что телеграфные-то линии повреждены - время нынче такое... Но пара твоих друзей смогли-таки добраться до Черногорска, где они ещё не повреждены, и по сему пишут тебе следующее..." - сказал Тимофей, вручая мне охапку пожелтевших бумаг - "Прочти сам. Хочешь - вслух, не хочешь - требовать не станем". Я кивнул, принял конверты, распечатал их и начал читать вслух. Первое письмо было от Коли, и понять это было сравнительно просто. Всему виной - исключительная неграмотность и знакомое чистосердечие, выдающие в нём самого настоящего деревенского парня, способного помочь в любой миг. Спешу заметить, что во время чтения я сразу же старался исправлять ошибки, что в конечном итоге придало письму более пристойный вид.

Начиналась запись так: "Джек! Ну как ты? Я вот не очень хорошо поживаю, а потому надеюсь на то, что у тебя всё идёт гораздо лучше. Не знаю даже, чего и сказать тебе, но поздравить-то надо. Этот день сулит тебе радость, и я хочу тебя поздравить. радуйся, люби и цени друзей. Они - твоя опора и поддержка. Знай же, что никто не придёт тебе на помощь кроме твоих друзей, а мир-то неспокойный и опасный. Не нужно бояться и осторожничать. Надо лишь радоваться, жить в компании с кем-то и посвящать ему себя, надеясь на то, что это не пройдёт для тебя бесследно. А оно ведь и правда не пройдёт - зуб даю! Прости, что не смог сказать тебе это вживую, но на то есть причины, ведь до Ёлкино мне ещё идти дней шесть, не меньше. А вот с провизией тоже беда, но я-таки постараюсь щеголять перед всеми вами уже к Новому году. Ну а пока что остаётся верить в то, что все мы встретимся живыми и здоровыми. Прощай!" - на этом письмо прерывалось, и всю искренность нельзя было не отметить.

Вскоре последовала и другая телеграмма, посланная, судя по всему, Двайфом. Излишняя сдержанность эмоций и холодный расчёт выдавали молодого охотника, и всё было написано в нормах соответствующих: " Ну здравствуй! Я знаю, ты имеешь много поводов сердиться на меня, и будешь абсолютно прав. Но я же тоже имею право на ошибки. Не будем вдаваться в подробности, и я поздравлю тебя с днём рождения! Ну... Пожелать тебе можно многого, но зачем? Ты и сам знаешь, что тебе нужно, и твои мечты просто обязаны сбыться. Я лишь желаю тебе упорства, стальной выдержки и хладнокровия, а всё остальное уже и без того у тебя есть в достатке!".

Помимо этих телеграмм имелось ещё и несколько писем, пропитанных запахом керосина и каких-то чрезвычайно пахучих чернил. Всех их я прочитал, однако поздравления были коротки, банальны и обыденны, поэтому и приводить их в качестве примера не стану. Все они начинались с обыкновенного "Поздравляю", и заканчивались привычным "Желаю удачи". Никакой фантазии люди при поздравлении не желали проявлять, и не стану скрывать, что меня это немного расстроило. Впрочем, хотя бы такое внимание мне было приятным, и отвергать поздравление исключительно за его простоту никогда не стоит.

Окончив чтение, я присел в одно из кресел. "Пройдём на кухню?" - заманчиво сказал Тимофей, подмигивая мне. В моём сознании начали появляться смутные догадки, но я старался удержать их в себе, и только в конце понять их подлинность. Я последовал за ним на кухню в одном халате, сапогах и галифе, надетых без ремня. Всё кухня была немного приукрашена к знаменательной дате. Половина из недавно запечённых кусков свиного мяса лежала на столе в различных блюдцах и тарелках, тут же стоял ещё один хрустальный штоф, наполовину заполненный спиртным, а в стороне стоял самодельный и довольно примитивный торт, который возвышался над сервантов, словно властелин. Свечи были ещё не зажжены, но и их количество я считать не стал, поскольку был уже не в том возрасте, чтобы банально радоваться зажжённой свечке, стоящей на угощении.

"Давай-ка, переодевайся, да присаживайся к столу. Кушанье подано-с..." - сказал Тимофей, предлагая мне принять более парадный вид, а Саше присесть на одну из табуреток, наскоро сделанных из различных деревянных брусков, скреплённых между собою различными скобами, болтами и гроздями. Flec повиновался, а я отправился обратно в спальню, громко шлёпая сапогами по идеально чистому полу, скрипящему своими половицами. Подойдя к дивану, я взял с вешалки китель, надел его, вдёрнул в штаны ремень и наскоро обмотал вокруг уставших ног портянки, после чего, не причёсываясь, явился на кухню. "Совсем другое дело!" - воскликнул Саня, улыбаясь при этом во весь рот - "Красавец! Присаживайся-ка давай, да не будем терять времени. Видишь же, какая красота стоит на столе!". Я решил последовать совету, присел за стол и присоединился ко всеобщей трапезе. В очередной раз отмечу кулинарный талант Fleca, который со временем лишь разрастался, поскольку опыта у его обладателя имелось предостаточно.

До некоторой поры мы дружно уплетали сочную свинину, которая буквально таяла во рту, и продолжалось это вплоть до тоста Facadora. "Друзья!" - начал он, привстав с рюмочкой спиртного в руках - "Сегодня день довольно... важный и знаменательный. А по сему стоит ещё раз поздравить тебя, Джек..." - он посмотрел в мою сторону, всё так же улыбаясь и радуясь - "Многое уже в твоей жизни свершилось, и многому ещё предстоит свершаться. день важный, а также во многом спорный. Однако, не буду скрывать, и скажу, что многие люди рады не только тебе и общению с тобой, но и твоему творчеству-с... Давненько я тебя встретил, и сразу понял, что ты - человек спокойный. добродушный и не притязательный во многом. Время меняется, а ты не меняешься - ты всё так же честен, добр и склонен в душе своей ко многим одновременно благим и необдуманным поступкам. За них тебя нужно, соответственно, и благодарить, и ругать. Впрочем, сегодняшний день больше подходит для восхищений и благодарности..." - он ещё длительное время говорил без остановки, изливая душу в каждом слове.

Покуда наш каудильо без умолку говорил свой тост, мы с Сашей терпеливо слушали его. Почти все слова, сказанные Тимофеем, являлись исключительно приятной правдой и истинной. Говорил он с такой чистотою и простодушием, что невольно и я поражался этим словам. Наконец, он окончил, и до дна осушил свою ёмкость, заполненную до краёв горячительным напитком. "Похвально" - сказал Саша, разрезая кусок свинины - "От души поздравил. Честно признать, я хотел сказать ровно то же самое, но меценат меня опередил. да, ты добр и честен, и успехов пожелать тебе лишним не будет". Flec смотрел на меня с ухмылкой, при этом жуя свинину и поминутно бросая беглые взгляды то на меня, то на Тимофея. "Ещё раз отмечу твой кулинарный талант..." - говорил Facador, при этом восклицая и жестикулируя. Я смотрел на своих друзей и поражался их заинтересованности в отмечании сугубо личного праздника, который, как мне казалось, мало кого волнует кроме меня самого.

Наконец, свинина была съедена, и незамедлительно Тимофей подал к столу торт, сняв его с одной из полок серванта. "Выпечка великолепна!" - рапортовал Саша, с аппетитом уплетая очередной кусок. Торт крошился мелкими кусочками, и ещё издали от него пахло ванилью, карамельной начинкой и чем-то ещё. Запах стоял чудесный, и при должном внимании к его изготовителю можно было простить незначительный запах гари. Буквально за несколько минут мы съели его целиком, и казалось, что аппетит лишь только разгорается. Свечи стояли большой гурьбой поверх торта, и в какой-то миг Саня зажёг их. "Довольно кропотливое занятие" - заметил он, убирая зажигалку обратно в карман - "Очень аккуратно делать нужно это. А ведь красиво получилось!". Торт, свечи и штоф спиртного, сиротливо стоящий в стороне, напоминали некую фантастическую инсталляцию, производящую на нас неизгладимое впечатление.

Прошло приличное количество времени, прежде чем мои неустанные товарищи, активно поздравлявшие и радовавшие меня, понемногу начали уставать. Бодрость и лёгкость сменилась грустным ожиданием, и все мы неспешно перебрались в гостинную. Абажур небрежно ронял тусклый свет на наши нечёсаные головы, и в таинственном полумраке комнаты мы начали обсуждать дела давно минувших дней, различные философские изречения и прочие малоподходящие для обыденного разговора темы. Понемногу дремота одолевала нас, и вскоре Тимофей ненадолго лёг прикорнуть, дабы через пару часиков быть энергичным и полным сил. Со словами: "Мы бы тоже не помешало как следует отдохнуть", Саня присел в пышное кресло, откинул голову и через несколько минут по комнате уже витал его храп. Крайне уютная и приятная атмосфера чувствовалась мне среди спящих друзей. Все они поздравили меня, и подарили мне не подарок, а частичку своей души. Безусловно, меня всегда радовали любые поздравления и оказанное внимание, однако этот день запомнился мне навсегда. Скорее всего, я ещё неоднократно буду вспоминать его, сидя тихими вечерами перед весёлым и резвым костром.

---